— Николай, вы пришли в поэзию уже в зрелом возрасте. Расскажите, пожалуйста, как это произошло?
— Я выбрал специальность инженера, но поддерживал в себе интерес к гуманитарному. Любил читать стихи и не был искушен в поэзии. Многие стихи, прочитанные в журнале «Юность», сейчас заставляют удивляться самому себе – что такого я в них находил? Были книги. Александр Блок, четыре тома из восьми, Анна Ахматова. Хвастаюсь – буквально за ползарплаты приобрел ксерокопию «Вечернего альбома» Марины Цветаевой. Долгое время она была моим любимым поэтом. Конечно, Сергей Есенин – думаю, его книги были в каждом доме. Сам не писал. Творческие интересы были другие.
В 2009 году моя иконка понравилась в одной группе ВКонтакте. Баловались сонетами, буриме, разным другим. Я обнаружил, что умею рифмовать. До поэзии было еще далеко. Но когда через несколько лет я пришел на Фейсбук *, то увидел, что можно знакомиться с настоящими поэтами и читать их тексты. Это уже было началом.
— Кого вы можете называть среди своих учителей? Есть ли у вас поэтические единомышленники – среди современников, в прошлом?
— Считайте это продолжением ответа на предыдущий вопрос. Года три я приходил на Фейсбук * и видел, что мои стихи сильно не дотягивают до тех, которые я там читал. И я не понимал, в чем дело. И тогда нашел своего первого учителя. Борис Кутенков хотел меня видеть активным участником своего проекта «Полет разборов». Но я очень скоро понял, что не умею говорить о стихах, комментировать подборки. С этим неумением, в общем, я остаюсь и по сегодняшний день. Он согласился посмотреть десять моих текстов, отметил, что я, кажется, не графоман, и после первого же ответа с замечаниями мне стало понятно, что к чему. Во всяком случае – чего не надо делать.
Через полгода поэт и педагог Алексей Анатольевич Кубрик повесил объявление о своих семинарах. Мы, четверо, приходили в маленькое кафе в парке, зимой. Это было недолго, но за несколько занятий Алексей Анатольевич вложил в меня понимание важности интонации в стихотворении. Это было, наверное, самым трудным.
Следующим моим учителем – самым главным – стала Людмила Геннадиевна Вязмитинова. Я был принят в литобъединение МСЛ, и на последующих три года это место стало для меня вторым домом. Уход из жизни Людмилы Геннадиевны в 2021 году был трагедией и для меня, и для каждого, кто ее знал.
Собственно, и сегодня я не перестаю учиться. Очень помогают курсы, организованные Вами, Надя (я был на семинарах Александра Переверзина, Дмитрия Веденяпина, Павла Крючкова, Владимира Гандельсмана), и Андреем Козыревым. У Андрея были семинары Алексея Пурина, Андрея Таврова, Элины Суховой, Дмитрия Тонконогова, Андрея Грицмана. Уникальные преподаватели читали на Курсах Даны Курской.
Поэтические единомышленники? Да, есть. Это и многие мои друзья, и постоянное открытие новых для меня имен.
— Как вы понимаете, что стихотворение удалось? Опираетесь ли вы в оценке своих текстов больше на себя или на реакцию окружающих?
— Понимаю, и все. Бывает, не всегда сразу. Иногда вдохновенно написанное вечером наутро безжалостно уничтожается. «Сделанное» стихотворение для меня – это его каркас, с содержанием и формой. Многие слова потом могут находиться и уточняться. Такой незаконченный каркас – по сути, уже стихотворение.
Конечно, у меня теперь есть уверенность в себе при оценке своих текстов.
Окружающие? Все дело в адекватности окружающих – все тот же вопрос о поэтических единомышленниках.
— Все ли и всегда ли вам понятно в своих стихах? Легко ли вы оставляете в тексте что-то, смысл чего затрудняетесь объяснить?
— В своих стихах – да. Но я завидую авторам, которые в поэтических текстах оставляют место больше интуитивному пониманию. Непременную речевую понятность в стихах я не считаю верхом всего. Но увы, сам пока не смею так писать.
— Работаете ли вы над стихами? Много ли правок они претерпевают?
— Я много дней после написания перечитываю свои тексты и нахожу огрехи. Меняю строфику, выбрасываю лишние слова. Иногда, буквально, заново, пишу старые стихи.
Но иногда понятно, что лучше не сделаешь. И тогда я сразу выкладываю в соцсети.
— Можете ли вы выделить этапы своего поэтического продвижения? Существует ли стихотворение, после которого вы отчетливо стали другим?
— Я ответил на этот вопрос выше, когда рассказывал об учителях. Самой заметной вехой, наверное, был совет Дмитрия Тонконогова писать короткие смысловые тексты в свободном стихе. Начал писать я в обычной, рифмованной и размерной, традиции, но со временем пришла усталость. Свободный стих стал глотком свежего воздуха. И он позволяет вводить некоторые ритмы, рифмы и рифмоиды, запрещенные в идеальном верлибре.
– Одно стихотворение, после которого я стал другим?
Нет, я бы сказал, что границы несколько размыты. Скорее это целая группа текстов 2021 года. Хотя верлибры у меня были уже в 2020 году. Даже раньше.
— Как обычно вы понимаете, что сейчас будет стихотворение? Что может послужить импульсом? Как ощущается это состояние – перед стихотворением?
— Я заранее никогда этого не знаю. Написание стихотворения у меня связано с чтением чужих стихов, с простым сопоставлением слов, иногда приходит в виде сказанного по радио и TV – просто мысль начинает разматываться и приводит уже к чему-то моему, оригинальному. И когда я перестаю читать чужие стихи или переключаюсь на постороннее – тогда приходят кризисы.
Но это понимание приходит мгновенно, как реакция на услышанное. Чаще и не стихотворение – удачная строка. В то время как самого стихотворения еще нужно дожидаться. У меня много таких строк. Удачных и до сих пор не нашедших своего текста.
— Замечали ли вы, где и когда вам лучше пишется?
— На этом построен мой день. Это либо раннее утро, пока еще ничего не приходило в голову, либо совсем к ночи. Собираешься уснуть, а приходит муза и заставляет идти к компьютеру. Бывает, доходит до бессонницы. А вот переводы или что-то другое можно делать и днем.
Пишется лучше за компьютером. Иногда – электронная читалка. Тогда под рукой должны быть бумага и карандаш.
— Как вы для себя определяете объем понятия «поэзия»?
— Интересный вопрос, индивидуальный для каждого. После того, как наслушаешься, что «это неправильно, так не говорят», начинаешь понимать, что разговорная речь не должна руководить стихами, наоборот, поэтическая речь, как максимально многосторонний образ языка, сама содержит разговорную со всеми ее правилами из учебника, как простейшее и банальное приложение для общения людей между собой.
– Прочтите, пожалуйста, свое стихотворение, с которым вы сейчас себя максимально ассоциируете.
— Это мое недавнее.
Я люблю
птицу над головой
и след самолета
я люблю случайную
встречу глаз
а еще танцевать
хотя и не умею
я люблю кетчуп хайнц
и пивное облако
в полости носоглотки
и ти-ви работающий
просто так ни для кого
люблю когда плохой герой
оказывается хорошим
я люблю шумное собрание людей
и мяч летящий
выше
ворот.
Я хочу чтобы
выключили звук.
— Спасибо!
Беседу вела Надя Делаланд.
* Продукт компании Meta, признанной экстремистской в Российской Федерации.
Об авторе: Николай Архангельский – поэт, переводчик. Родился в Харькове в 1946 году. С раннего детства живет в Москве. Окончил Московский энергетический институт, работал инженером. Автор книг стихов «Посему» (М., 2021), «От Апрелевки по всем пунктам» (М., 2021), «Птицы в соломенных волосах» (М., 2023) и книги переводов «Э. Э. Каммингс. Стихотворения» (М., 2023). Стихи публиковались во многих периодических изданиях.
Комментариев нет:
Отправить комментарий